Билли Джоэл вернулся на сцену после трёхлетней «творческой паузы». 12 декабря 2012 года он дал благотворительный концерт в помощь пострадавшим от урагана Сэнди. 21 апреля выступил на фестивале Stone Music Festival в Сиднее. 27 апреля состоялось его единственное запланированное шоу в году – выступление на Джазовом фестивале в Новом Орлеане. Это интервью мы провели утром в среду, первого мая.

Вы проделали долгий путь в Австралию для одного концерта?

Да, это и вправду долгий путь. Я выступал там примерно 14 раз с середины семидесятых. На самом-то деле в Австралии мы «прорвались» ещё раньше, чем в Америке. Так что это – одно из мест «боевой славы» для нас.

Концерт в Австралии стал для вас первым после трёхлетней паузы. Как вам вернуться на сцену?

Да, это шоу было первым со времени нашего с Элтоном Джоном выступления в Олбани в марте 2010-го. Получилось хорошее возвращение – не стадион, не арена, а фестиваль. Всё было слегка необычно для нас – формат фестиваля предполагает свои особенности в организационной и технической части. Но было интересно, шоу мне очень понравилось. Кое-где проскакивали ошибки, но только из-за того, что все были очень взволнованы нашему долгожданному возвращению. Наверное, это хорошо, людям скорее понравится ошибка в живом исполнении, чем идеальная фонограмма.

Фестиваль сопровождался ужасной погодой – шли постоянные проливные дожди. Не мешало ли это вам?

Это сильно мешало, некоторое время я даже сомневался выходить ли на сцену. Эти несколько дней напомнили мне Jazz Fest 2008-го – тогда тоже лило как из ведра.

Не думали тогда полностью отменить фестиваль?

Нет-нет. Шоу должно продолжаться. Разве что погодные условия вроде молний или сильного ветра станут опасны для аудитории.

Вам пришлось протирать пианино шваброй. Это было интересное зрелище. Это был ваш инструмент?

Это было наше пианино для турне.

Оно не испортилось?

Его пришлось настраивать после того выступления. Некоторые части сильно намокли, но нам удалось привести инструмент в порядок.

На вашем сайте кто-то писал, что в возрасте 63 лет вы поёте лучше, чем когда-либо.

Я никогда не питал особых иллюзий по поводу своего голоса. Я вообще никогда не считал себя певцом – я пианист и автор песен. Но сейчас мой голос мне нравится всё же больше, чем раньше. Он стал более глубоким, низким. Проблема только в том, что ты уже не можешь брать те же ноты, что ты брал в 20 лет. Большинство своих песен я написал именно в молодости. Помню, как я записывал их и думал: «Я больше никогда не смогу взять эту ноту». Это было особенно явно в альбоме "An Innocent Man."

Так что для  выступления нам пришлось кое-что исполнять на полтона, а то и на целый тон ниже. Разница, конечно, не особо заметна, но попадать в ноты гораздо легче. Сказалось и то, что я три года не выступал – голос «отдохнул».

В этом году исполняется двадцать лет с выхода вашего последнего поп-альбома "River of Dreams". Многие говорят, что перестать выпускать новую музыку это – лучшее ваше решение.

Да, но лейбл Columbia Records прекрасно «разбавил» все мои усилия тем, что выпустил кучу компиляций, которых я вообще бы не стал никому показывать. Они выпустили концертные компиляции, «сборники лучшего», «полные коллекции» и всякое тому подобное. Это просто отвратительно. Люди думают, что я имею к этому отношение, но это не так. Все решения по выпуску всех этих альбомов принимает исключительно лейбл, никак не обсуждая их со мной. Они делают это только потому, что контракт даёт им такое право.

Я не записывал для них ничего нового вот уже 20 лет -  они просто продают то, что могут продать. Я всегда всем говорю, что «Fantasies and Delusions» был последним альбомом, а  «River of Dreams» '93-го года был моим последним поп-релизом. Я всегда вспоминаю Битлов. Сколько они были вместе – лет 10? Они выпустили определённое количество альбомов и их до сих пор слушают и любят. А всё потому, что они не стали вновь собираться и пробовать повторить успех. Я уважаю такое решение. Исполнитель должен уметь сказать: “я не хочу делать этого только потому, что от меня этого ждут, или просто, чтобы заработать. Я сделаю это только если сам пойму, что хочу этого».

Именно поэтому я остановился. Я просто не хотел записывать новые вещи. Я всё ещё пишу музыку – тематическую и инструментальную, но я не знаю, услышит ли её кто-либо. Наверное, после моей смерти кто-то найдёт эти записи и скажет: «ах вот чем он занимался! Неудивительно, что он не захотел это выпускать…».

Автор песен во мне перестал ладить с певцом, а певец – с пианистом. Я как будто расстался сам с собой! [смеётся].